О стяжании Духа Святого – Преподобный Серафим Саровский

Беседа пре­подоб­но­го Серафима с Николаем Алек­санд­ро­вичем Мотовиловым (1809-1879) о цели хрис­ти­анс­кой жизни произошла в ноябре 1831 года в лесу, неподалеку от Саровской обители, и была записана Мотовиловым.

(начало записи опущено, смотри источники)

...

Тогда о. Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне:
— Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою. Что же ты не смотришь на меня?
Я отвечал:
— Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли.
О. Серафим сказал:
— Не уст­ра­шай­тесь, ваше Боголюбие, и вы теперь сами так же светлы стали, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божиего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть.

И, приклонив ко мне свою голову, он тихонько на ухо сказал мне:
— Благодарите же Господа Бога за не­из­ре­чен­ную к вам милость Его. Вы видели, что я и не пе­рек­рестил­ся даже, а только в сердце моем мысленно помолился Господу Богу и внутри себя сказал: Господи! удостой его ясно и телесными глазами видеть то сошествие Духа Твоего, которым Ты удос­та­иваешь рабов Своих, когда благоволишь являться во све­теве­лико­леп­ной славы Твоей! И вот, батюшка, Господь и исполнил мгновенно смиренную просьбу убогого Серафима...

Как же нам не благодарить Его за этот Его не­из­ре­чен­ный дар нам обоим! Этак, батюшка, не всегда и великим пустынникам являет Господь Бог милость Свою. Эта благодать Божия благоволила утешить сокрушенное сердце ваше, как мать чадолюбивая, по предс­та­тель­ству Самой Матери Божией... — Что ж, батюшка, не смотрите мне в глаза? Смотрите просто, не убойтесь — Господь с нами!
Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший бла­гого­вей­ный ужас. Представьте себе, в середине солнца, в самой блис­та­тель­ной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами раз­го­вари­ва­юще­го. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ос­ле­питель­ный, прос­ти­ра­ющий­ся далеко, на несколько сажен кругом и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца. Возможно ли представить себе то положение, в котором я находился тогда?
— Что же чувствуете вы теперь?! — спросил меня о. Серафим.
— Не­обык­но­вен­но хорошо,— сказал я.
— Да как же хорошо? Что именно?
Я отвечал:
— Чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу.
— Это, ваше Боголюбие, — сказал батюшка о. Серафим, — тот мир, про который Господь сказал ученикам Своим: «мир Мой даю вам, не якоже мир дает, Аз даю вам. Аще бо от мира были бысте, мир убо любил бы свое, но якоже избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Обаче дерзайте, яко Аз победих мир». Вот этим-то людям, ненавидимым от мира сего, избранным же от Господа, и дает Господь тот мир, который вы теперь в себе чувствуете; «мир», по слову апос­толь­ско­му, «всяк ум преимущий». Таким его называет апостол, потому что нельзя выразить никаким словом того бла­госос­то­яния душевного, которое он производит в тех людях, в сердца которых его внедряет Господь Бог. Христос Спаситель называет его миром от щедрот Его собственных, а не от мира сего, ибо никакое временное земное бла­гопо­лучие не может дать его сердцу че­лове­чес­ко­му: он свыше даруется от Самого Господа Бога, почему и называется миром Божиим... Что же еще чувствуете вы? — спросил меня о. Серафим.
— Не­обык­но­вен­ную сладость,— отвечал я.
И он продолжал:
— Это та сладость, про которую говорится в Священном Писании: «от тука дому Твоего упиются и потоком сладости Твоея напоиши я». Вот эта-то теперь сладость пре­ис­полня­ет сердца наши и разливается по всем жилам нашим не­из­ре­чен­ным услаждением. От этой-то сладости наши сердца как будто тают, и мы оба исполнены такого блаженства, какое никаким языком выражено быть не может... Что же вы еще чувствуете?
— Не­обык­но­вен­ную радость во всем моем сердце.
И батюшка о. Серафим продолжал:
— Когда Дух Божий снисходит к человеку и осеняет его полнотою Своего наития, тогда душа че­лове­чес­кая пре­ис­полня­ется не­из­ре­чен­ною радостию, ибо Дух Божий ра­дос­тотво­рит все, к чему бы Он ни прикоснулся. Это та самая радость, про которую Господь говорит в Евангелии Своем; «жена егда рождает, скорбь имать, яко прииде год ея; егда же родит отроча, к тому не помнит скорби за радость, яко человек родился в мир. В мире скорбни будете, но егда узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас». Но как бы ни была утешительна радость эта, которую вы теперь чувствуете в сердце своем, все-таки она ничтожна в сравнении с тою, про которую Сам Господь устами Своего апостола сказал, что радости той «ни око не виде, ни ухо не слыша, ни на сердце человеку не взыдоша благая, яже уготова Бог любящим Его». Предзадатки этой радости даются нам теперь, и если от них так сладко, хорошо и весело в душах наших, то что сказать о той радости, которая уготована там, на небесах, плачущим здесь на земле? Вот и вы, батюшка, довольно-таки поплакали в жизни вашей на земле, и смотрите-ка, какою радостью утешает вас Господь еще в здешней жизни. Теперь за нами, батюшка, дело, чтобы, труды к трудам прилагая, восходить нам от силы в силу и достигнуть меры возраста исполнения Христова, да сбудутся на нас слова Господни: «терпящие же Господа, тии изменят крепость, окрилатеют, яко орли, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут, пойдут от силы в силу и явится им Бог богов в Сионе разумения и небесных видений»... Вот тогда-то наша теперешняя радость, являющаяся нам вмале и вкратце, явится во всей полноте своей, и никтоже возьмет ее от нас, пре­ис­полня­емых не изъяснимых пренебесных наслаждений... Что же еще вы чувствуете, ваше Боголюбие?
Я отвечал:
— Теплоту не­обык­но­вен­ную.
— Как, батюшка, теплоту? Да ведь мы в лесу сидим. Теперь зима на дворе и под ногами снег, и на нас более вершка снегу, и сверху крупа падает... Какая же может быть тут теплота?
Я отвечал:
— А такая, какая бывает в бане, когда поддадут на каменку и из нее столбом пар валит...
— И запах,— спросил он меня,— такой же, как из бани?
— Нет,— отвечал я,— на земле нет ничего подобного этому благоуханию. Когда еще при жизни матушки моей я любил танцевать и ездил на балы и тан­це­валь­ные вечера, то матушка моя опрыснет меня, бывало, духами, которые покупала в лучших модных магазинах Казани, но те духи не издают такого благоухания...

И батюшка о. Серафим, приятно улыбнувшись, сказал:
— И сам я, батюшка, знаю это точно, как и вы, да нарочно спрашиваю у вас — так ли вы это чувствуете? Сущая правда, ваше Боголюбие! Никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем бла­го­уха­ни­ем, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружает благоухание Святого Духа Божия. Что же земное может быть подобно ему!.. Заметьте же, ваше Боголюбие, ведь вы сказали мне, что кругом нас тепло, как в бане, а посмотрите-ка, ведь ни на вас, ни на мне снег не тает и под нами также. Стало быть, теплота эта не в воздухе, а в нас самих. Она-то и есть именно та самая теплота, про которую Дух Святой словами молитвы заставляет нас вопиять к Господу: «теплотою Духа Святого согрей мя». Ею-то согреваемые пустынники и пустынницы не боялись зимнего мраза, будучи одеваемы, как в теплые шубы, в благодатную одежду, от Святого Духа истканную. Так ведь должно быть на самом деле, потому что благодать Божия должна обитать внутри нас, в сердце нашем, ибо Господь сказал: «царствие Божие внутрь вас есть». Под царствием же Божиим Господь разумел благодать Духа Святого. Вот это Царствие Божие теперь внутрь нас и находится, и благодать Духа Святого и отвне осиявает и согревает нас и, преисполняя мно­гораз­личным бла­го­уха­ни­ем окружающий нас воздух, услаждает наши чувства пренебесным услаждением, напояя сердца наши радостью не­изг­ла­голан­ною. Наше теперешнее положение есть то самое, про которое апостол говорит: «царствие Божие несть пища и питие, но правда и мир о Дусе Святе». Вера наша состоит «не в преп­ре­тель­ных земныя премудрости словах, но в явлении силы и духа». Вот в этом-то состоянии мы с вами теперь и находимся. Про это состояние именно и сказал Господь: «суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят царствие Божие, пришедшее в силе». Вот, батюшка, ваше Боголюбие, какой не­из­ре­чен­ной радости сподобил нас теперь Господь Бог!.. Вот что значит быть в полноте Духа Святого, про которую святой Макарий Египетский пишет: «я сам был в полноте Духа Святого...» Этою-то полнотою Духа Своего Святого и нас убогих преисполнил теперь Господь... Ну, уж теперь нечего более, кажется, спрашивать, ваше Боголюбие, каким образом бывают люди в благодати Духа Святого!.. Будете ли вы помнить теперешнее явление не­из­ре­чен­ной милости Божией, посетившей нас?

— Не знаю, батюшка,— сказал я, — удостоит ли меня Господь навсегда помнить так живо и явственно, как теперь я чувствую эту милость Божию.
— А я мню,— отвечал мне о. Серафим,— что Господь поможет вам навсегда удержать это в памяти вашей, ибо иначе благость Его не прек­ло­нилась бы так мгновенно к смиренному молению моему и не предварила бы так скоро послушать убогого Серафима тем более, что и не для вас одних дано вам разуметь это, а через вас для целого мира, чтобы вы сами, ут­вердив­шись в деле Божием, и другим могли быть полезными. Что же касается до того, батюшка, что я монах, а вы мирской человек, то об этом думать нечего: у Бога взыскуется правая вера в Него и Сына Его Еди­нород­но­го. За это и подается обильно свыше благодать Духа Святого. Господь ищет сердца, пре­ис­полнен­но­го любовью к Богу и ближнему, — вот престол, на котором Он любит восседать и на котором Он является в полноте Своей пренебесной славы. «Сыне, даждь Ми сердце твое!» говорит Он: «а все прочее Я Сам приложу тебе», ибо в сердце че­лове­чес­ком может вмещаться царствие Божие. Господь заповедует ученикам Своим: «ищите прежде Царствия Божия и правды Его и сия вся приложатся вам. Весть бо Отец ваш небесный, яко всех сих требуете». Не укоряет Господь Бог за пользование благами земными, ибо и Сам говорит, что по положению нашему в жизни земной, мы всех сих требуем, т.е. всего, что успокаивает на земле нашу че­лове­чес­кую жизнь и делает удобным и более легким путь наш к отечеству небесному. На это опираясь, св. апостол Петр сказал, что по его мнению нет ничего лучше на свете, как благочестие, соединенное с довольством. И Церковь святая молится о том, чтобы это было нам даровано Господом Богом; и хотя прискорбия, несчастия и раз­но­об­разные нужды и неразлучны с нашей жизнью на земле, однако же Господь Бог не хотел и не хощет, чтобы мы были только в одних скорбях и напастях, почему и заповедует нам через апостолов носить тяготы друг друга и тем исполнить закон Христов. Господь Иисус лично дает нам заповедь, чтобы мы любили друг друга и, соутешаясь этой взаимной любовью, облегчали себе прискорбный и тесный путь нашего шествования к отечеству небесному. Для чего же Он и с небес сошел к нам, как не для того, чтобы, восприяв на Себя нашу нищету, обогатить нас богатством благости Своей и Своих не­из­ре­чен­ных щедрот. Ведь пришел Он не для того, чтобы послужили Ему, но да послужит Сам другим и да даст душу Свою за избавление многих. Так и вы, ваше Боголюбие, творите и, видевши явно оказанную вам милость Божию, сообщайте о том всякому желающему себе спасения. «Жатвы бо много», говорит Господь: «делателей же мало». Вот и нас Господь Бог извел на делание и дал дары благодати Своей, чтобы, пожиная класы спасения наших ближних через множайшее число приведенных нами в царствие Божие, принесли Ему плоды — ово тридесять, ово шестьдесять, ово же сто. Будем же блюсти себя, батюшка, чтобы не быть нам осужденными с тем лукавым и ленивым рабом, который закопал свой талант в землю, а будем стараться подражать тем благим и верным рабам Господа, которые принесли Господину своему, один — вместо двух — четыре, а другой вместо пяти — десять. О милосердии же Господа Бога сомневаться нечего: сами, ваше Боголюбие, видите, как слова Господни, сказанные через пророка, сбылись на нас. «Несмь Аз Бог издалече, но Бог вблизи и при устех твоих есть спасение твое». Не успел я, убогий, пе­рек­рестить­ся, а только лишь в сердце своем пожелал, чтобы Господь удостоил вас видеть Его благостыню во всей ее полноте, как уже Он немедленно и на деле исполнением моего пожелания поспешить изволил. Не велехваляся говорю я это и не с тем, чтобы показать вам свое значение и привести вас в зависть и не для того, чтобы вы подумали, что я монах, а вы мирянин, нет, ваше Боголюбие, нет! «Близ Господь всем призывающим Его во истине, и несть у Него зрения на лица, Отец бо любит Сына и вся дает в руце Его», лишь бы только мы сами любили Его, Отца нашего небесного, истинно по сыновнему. Господь равно слушает и монаха, и мирянина, простого христианина, лишь бы оба были пра­вос­лавные и оба любили Бога из глубины душ своих и оба имели в Него веру, хотя бы «яко зерно горушно» и оба двинут горы. «Един движет тысящи, два же тьмы». Сам Господь говорит: «вся возможна верующему», а батюшка святой апостол Павел велегласно восклицает: «вся могу о укрепляющем мя Христе». Не дивнее ли еще этого Господь наш Иисус Христос говорит о верующих в Него: «веруяй в Мя дела не точию яже Аз творю, но и больша сих сотворит, яко Аз иду ко Отцу Моему и умолю Его о вас, да радость ваша исполнена будет. Доселе не просите ничесоже во Имя Мое, ныне же просите и приимите...» Так-то, ваше Боголюбие, все, о чем бы вы ни попросили у Господа Бога, все восприимете, лишь бы только то было во славу Божию, или на пользу ближнего, потому что и пользу ближнего Он же к славе Своей относит, почему и говорит: «вся, яже единому от меньших сих сотвористе, Мне сотвористе». Так не имейте никакого сомнения, чтобы Господь Бог не исполнил ваших прошений, лишь бы только они или к славе Божией, или к пользам и назиданию ближних относились. Но если бы даже и для собственной вашей нужды, или пользы, или выгоды вам что-либо было нужно, и это даже все столь же скоро и бла­гопос­лушли­во Господь Бог изволит послать вам, только бы в том крайняя нужда и не­об­хо­димость настояла, ибо любит Господь любящих Его: благ Господь всяческим, щедрит же и дает и неп­ри­зыва­ющим имени Его, и щедроты Его во всех делах Его, волю же боящихся Его сотворит и молитву их услышит, и весь совет исполнит, исполнит Господь вся прошения твои. Одного опасайтесь, ваше Боголюбие, чтобы не просить у Господа того, в чем не будете иметь крайней нужды. Не откажет Господь вам и в том за вашу пра­вос­лавную веру во Христа Спасителя, ибо не предаст Господь жезла праведных на жребий грешных и волю раба Своего Давида сотворит не­укос­ни­тель­но, однако взыщет с него, зачем он тревожил Его без особой нужды, просил у Него того, без чего мог бы весьма удобно обойтись.
Так-то, ваше Боголюбие, все я вам сказал теперь и на деле показал, что Господь и Божия Матерь через меня, убогого Серафима, вам сказать и показать соб­ла­гово­лили. Грядите же с миром. Господь и Божия Матерь с вами да будут всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь. Грядите же с миром!...
И во все время беседы этой с того самого времени, как лицо о. Серафима прос­ве­тилось, видение это не переставало, и все с начала рассказа и доселе сказанное говорил он мне, находясь в одном и том же положении. Исходившее же от него не­из­ре­чен­ное блистание света видел я сам своими собс­твен­ны­ми глазами, что готов подтвердить и присягою.
________________________________________

На этом месте за­кан­чи­ва­ет­ся Мо­тови­ловс­кая рукопись. Глубину значения этого акта торжества Православия не моему перу стать выяснять и под­черки­вать, да он и не требует сви­детель­ства о себе, ибо сам о себе сви­детель­ству­ет с такой не­сок­ру­шимой силой, что его значения не умалить суесловиям мира сего.
Но если бы кто мог видеть, в каком виде достались мне бумаги Мотовилова, хранившие в своих тайниках это драгоценное сви­детель­ство бо­го­угод­но­го жития святого старца! Пыль, галочьи и голубиные перья, птичий помет, обрывки совсем не­ин­те­рес­ных счетов, бух­галтерс­кие, сель­ско­хозяй­ствен­ные выписки, копии с прошений, письма сторонних лиц — все в одной куче, вперемешку одно с другим и всего весу 4 п. 5 ф. Все бумаги ветхие, исписанные беглым и до такой степени не­раз­борчи­вым почерком, что я просто в ужас пришел: где тут разобраться?!
Разбирая этот хаос, натыкаясь на все­воз­можные препятствия, — особенно почерк был для меня камнем претк­но­вения, — я, помню, чуть не поддался отчаянию. А тут, среди всей этой макулатуры, нет, нет и блеснет искоркой во тьме с трудом разобранная фраза: «батюшка о. Серафим говорил мне...» Что говорил? Что скрывают в себе эти не­раз­га­дан­ные иероглифы? Я приходил в отчаяние.
Помню, под вечер целого дня упорного и безплодного труда я не вытерпел и взмолился: батюшка Серафим! Неужели же для того ты дал мне возможность получить рукописи твоего служки из такой дали, как Дивеев, чтобы не­разоб­ранны­ми возвратить их забвению?
От души, должно быть, было мое восклицание. Наутро, взявшись за разбор бумаг, я сразу же нашел эту рукопись и тут же получил способность разбирать Мо­тови­ловс­кий почерк. Не трудно представить себе мою радость, и как зна­мена­тель­ны­ми мне показались слова этой рукописи: «а я мню», отвечал мне о. Серафим: «что Господь поможет вам навсегда удержать это в памяти, ибо иначе благость Его не прек­ло­нилась бы так мгновенно к смиренному молению моему и не предварила бы так скоро послушать убогого Серафима, тем более что и не для вас одних дано вам разуметь это, а через вас для целого мира...»
Семьдесят долгих лет лежало это сокровище под спудом на чердаках, среди разного забытого хлама. Надо же было ему попасть в печать, да еще когда? перед самым прос­лавле­ни­ем святых мощей того, кого пра­вос­лавная Церковь начинает просить:
«Преподобие отче Серафиме, моли Бога о нас!»

Сергей Нилус
19 мая 1903г.

Другие разделы сайта на эту же тему

Разделы рубрики: О стяжании Духа Святого | Учитесь молиться | Притча о смысле жизни | Деяние и недеяние